Наш Шумахер
С древности профессия библиотекаря считалась исключительно мужской. Хранителями легендарной Александрийской библиотеки были только мужчины, и не простые – выдающиеся умы своего времени. Столь высокий статус библиотекаря объяснялся статусом книги – она была дорога, престижна, до появления печатного станка немногочисленна. До 1917 года в России служба в качестве сотрудника государственной библиотеки для женщин была закрыта. Для служащего главной библиотеки России, Императорской публичной, нужно было иметь не просто высшее образование – знание русского, французского, немецкого, латинского, греческого языков было строго обязательным. Даже младший персонал обязан был владеть тремя любыми иностранными языками, а почтенным библиотекарем сделаться было иной раз труднее, чем академиком. Иоганн Даниэль Шумахер смог. Эльзасский парень из небогатой семьи, окончил философский факультет Страсбургского университета, защитил там магистерскую диссертацию "О Боге, о мире и душе", но написал какие-то вольные стихи и вынужден был бежать в Париж. Там случай свел его с племянником Франца Лефорта, который и пригласил его в Санкт-Петербург. А в сентябре 1714 года Шумахер уже звался Иваном Даниловичем и разбирал первые книги во флигеле Летнего дворца Петра I - стал его личным библиотекарем.
На протяжении всей жизни Петр I собирал книги, привозившиеся из европейских стран. Книги. Многие экземпляры уже тогда считались уникальными, их надлежало описывать и хранить, Для этого и был привлечён Шумахер. К 1722 году у Петра созрела идея создать Академию наук. Побывав в библиотеках Голландии, Англии, Франции, пораженный царь ("Не думал я, что в мире столько печатных книг!") отправляет Шумахера за границу - за пополнением для будущей библиотеки и знакомством с устройством библиотек в разных странах. По возвращении Петру I были представлены собрание приобретенных книг (517 названий), десятки каталогов разных библиотек, от Кембриджской до библиотеки Ватикана, и фундаментальный отчёт о поездке. Сегодня этот отчёт считается едва ли не первым отечественным светским документом по библиотечному делу. Шумахер в отчете пишет: "Надобно двоякие книги на новые менять" (так с 1722 года начался международный книгообмен) и предлагает вести переписку с ведущими учеными мира. А Петр поручает Шумахеру пригласить их к нам. В этом Шумахер, бывший отменным переговорщиком, весьма преуспел. В Россию приехало немало светил тогдашнего учёного мира: Бернулли, Эйлер, Гольбах, Бюльфингер...
Шумахер подобно царю-реформатору создал в России принципиально иную библиотеку, совсем не похожую на тёмные, пыльные и мало кем посещаемые монастырские книжные собрания. Новая библиотека была публичной, имела полный и разнообразный фонд научных книг, систематическую расстановку, подробнейший каталог (его вскоре издали в четырёх томах), уютные помещения. По велению Петра "доступ в Библиотеку каждому свободен с двух до четырех часов пополудни", и "чтоб каждый посетитель встречен бывал бокалом вина, фруктами и цукербродом по сезону", но (!) - лишь после просмотра коллекций. Шумахер создает наш первый каталог и вводит железное правило: месяц на книгу. Оно действует и сегодня. Благодаря скрупулезности Шумахера библиотека имеет две с половиной тысячи томов протоколов заседаний Академии наук! Вот сделанные его рукой списки злостных нарушителей: в числе первых значится шведский посланник - не вернул словарь Бейля...
За год до смерти Петра Академия наук открылась, Шумахер стал её библиотекарем. Но назывался он иначе – «главный командир под президентом». По-современному – вице-президентом Академии. С соответствующим окладом в 1200 рублей в год (губернаторы получали в разы меньше). Шумахер оказался блестящим организатором, неплохим бизнесменом, а главное – расчётливым практиком, понимавшим, что библиотеки, помимо денег из казны, должны иметь собственные источники доходов. О них Иван Данилович немало и позаботился, заведя при Академии типографию, переплётную, камнерезную и гравёрную мастерские. Надо сказать, что Шумахеру при всем его авторитете жилось неспокойно: у него был конфликт с самим М. Ломоносовым, который, недовольный, что чужестранец единолично распределяет финансы, - написал даже на него "доношение" Екатерине I, уличив в казнокрадстве. "Им не я отвратителен, а мое звание. Они хотят быть господами в знатных чинах с огромным жалованьем, без всякой заботы обо всем остальном", - напишет после двух лет унизительного следствия полностью оправданный Шумахер. Первый библиотекарь был вторым лицом в академии, в первом, петровском уставе так и написано: библиотекарь - при президенте главный командир. Постепенно, от устава к уставу, это положение упало сначала до восьмого пункта, потом опустилось до 43-го и еще ниже. Расцвет «культа Ломоносова» пришёлся на послевоенные годы, когда чистокровный немец Шумахер по определению обладал своего рода «презумпцией виновности». Затем, в 90-е годы, маятник неизбежно пошёл в другую сторону – в сторону Ломоносова. Так, знаменитое «академическое дело», по итогам которого побывавший под арестом Шумахер был признан виновным в растрате «казённого вина» на сумму 109 рублей, во многом, как считают историки, выросло из соответствующего «сигнала в инстанции» Ломоносова. Однако что было, то было. И пользы своему новому Отечеству Шумахер принёс много. Будем же помнить о ней.
Умер Иван Данилович в нищете, жена его писала в академическую канцелярию и ей было выдано жалованье "за долговременную и усердную работу мужа и его службу, которую он оказал при Петре Великом Библиотеке и самой Академии наук". К сожалению, мы не знаем, как он выглядел, - не осталось его портрета, и могила его не сохранилась - кладбище у Сампсоньевского монастыря уже уничтожено, там ходят трамваи. Зато есть у нас, библиотекарей, своя премия - имени Ивана Даниловича Шумахера, небольшая по деньгам, но почетная. И дело Ивана Даниловича, нашего Шумахера, живет в библиотекарях, потому что человечество не придумало ничего лучше книги.
Библиограф О.Васина
(По материалам Новой Российской энциклопедии и интернет-источников)